Русский акцент - Страница 86

Результат экзамена должны были сообщить только через месяц, в течение которого Татьяна ощущала себя в какой-то странной реалии. На самом же деле окружающий мир совсем не изменился. Рано утром по-прежнему вставало солнце, часа через полтора после его восхода Татьяна просыпалась, готовила завтрак, провожала Бориса на работу, а детей в школу. Затем шла в дом престарелых, где де-юре работала санитаркой, а де-факто исполняла обязанности медсестры, где за изматывающую работу со стариками получала мизерное жалование, которое, худо-бедно, позволяло ей покупать себе недорогую одежду и косметику. Все остальные затраты на содержание семьи обеспечивал Борис, зарплата которого уже достигала средней по стране, в этом смысле он вплотную приблизился к уровню жизни старожилов. Другими словами, то, чем занималась Татьяна в ежедневье, образовывало внешний контур её бытия. Однако внутри этого контура высвечивался незримый круг, который существовал только в её сознании. В центре этого круга всё время мерцало слово «экзамен».

Это слово мельтешилось в подсознании до тех пор, пока в один прекрасный понедельник Борис не вытащил из почтового ящика конверт, на котором краснел логотип «медицинская ассоциация Израиля». Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что внутри конверта прячется ответ на слово, которое светилось фосфором в мыслях Татьяны. Когда Борис начал вскрывать конверт, Татьяна стремглав бросилась на диван, несмотря на жару, закуталась в плед, закрыла глаза и прикрыла раскрасневшееся лицо руками. Борис хладнокровно вытащил из конверта удлинённый, сложенный в прямоугольник, белый листок и нарочито медленно, чуть ли не по слогам, стал читать напечатанные предложения. На самом деле, текст состоял лишь из одного предложения. Из него явствовало, что уважаемый доктор Татьяна Буткевич успешно сдала экзамен и получает временную лицензию на право работы врачом в Израиле. Когда Борис прочитал это короткое сообщение, в комнате воцарилась мёртвая тишина, которую нарушил тоненький голосок Татьяны:

– Боренька, милый, я что-то не совсем поняла, прочитай, пожалуйста, ещё раз.

Борис нарочито громовым голосом, уже на русском языке, повторил прочитанное и от себя торжественно заключил:

– Теперь милая Танюша в нашей семье два израильских доктора: доктор геодезии Борис Буткевич и доктор медицины Татьяна Буткевич.

С этими словами он стремительно подскочил к жене, вызволил её из пледа, схватил на руки и закружил по комнате. Татьяна, вытирая выступившие слёзы, заливчато смеялась. На шум прибежали перепуганные Наташа и Светлана. Они в один голос вскрикнули:

– Папа, что случилось? Почему мама у тебя на руках? Почему она плачет и смеётся одновременно?

– Потому что, девочки, ваша мама снова стала доктором. Быстренько приводите себя в порядок, мы сейчас же отправляемся ужинать в ресторан.

– На самом деле, я ещё не совсем, доктор, – улыбнулась Татьяна, соскакивая с рук Бориса, – я получила только временную лицензию. Но бог даст, через год получу постоянную.

Однако Создатель не очень-то спешил раздавать всё в один момент. Обладатель временной лицензии должен был трудоустраиваться самостоятельно. Поэтому, сотни бывших советских врачей искали работу в совсем немногочисленных израильских больницах. Все израильские клиники были заполнены по регламентированному штатному расписанию, которое вовсе не являлось резиновым. За две недели Татьяна побывала во многих медицинских учреждениях, но везде заведующие отделениями сочувственно разводили руками, жалуясь на отсутствие свободных мест. Она была в отчаянии. Получался просто какой-то нонсенс: потратить год на подготовку к экзамену, успешно сдать его и не найти работу. Но не зря говорят, что дорогу осилит идущий. Татьяна изо дня в день продолжала ходить по дорожкам, соединяющие больничные корпуса, пока на одной из них её чуть не сбила ярко красного цвета «Мицубиши». Машина резко затормозила, чуть ли не у самых ног Татьяны, из неё выпорхнула рыжеволосая женщина и разразилась бранью на иврите. В вольном переводе её тирада означала, что, мол, бродят здесь мечтающие русские женщины, думают неизвестно о чём и лезут прямо под колёса движущегося транспорта. Рыжеволосая при ближайшем рассмотрении оказалась, со вкусом одетой, неопределённого возраста, симпатичной или, как говорят, породистой женщиной. Она внимательно посмотрела на Татьяну и вдруг, уже на чисто русском языке, промолвила:

– Простите, девушка, похоже, что вы учились в Москве во втором медицинском институте.

Теперь уже Татьяна, всматриваясь в лицо рыжеволосой, вдруг признала в ней доцента кафедры госпитальной терапии Брониславу Григорьевну Нейман, которая читала им курс лекций по внутренним болезням.

– Ой, Бронислава Григорьевна, – радостно воскликнула Татьяна, – неужели это вы. Вот уж не ожидала встретить вас на земле обетованной.

– Я самая, – согласилась она, – и нечего удивляться, извините, не помню вашего имени, просто по воле Всевышнего все евреи, рано или поздно, должны встретиться на земле своих предков.

– Наверное, именно он, – не без волнения согласилась Татьяна, – и предопределил эту встречу.

– Ну, раз наше свидание не спонтанное, а запрограммировано свыше, – заключила Бронислава Григорьевна, – то я приглашаю вас на чашечку кофе.

Ещё до того, как официантка принесла дымящийся кофе с круассонами, бывший доцент Нейман поведала Татьяне, что по настоянию мужа они покинули Москву ещё в конце 70-х годов. Поскольку у неё был приличный стаж работы во врачебной медицине, экзамен на лицензию ей сдавать не пришлось, и она практически сразу приступила к работе в медицинском центре «Тель а Шомер», на территории которого они сейчас и находятся. В данный момент она уже заведует отделением и читает лекции на медицинском факультете. Когда Бронислава Григорьевна узнала о трудностях Татьяны с поиском работы, она, отставив в сторону недопитый кофе, схватила её за руку и повела к выходу из кафе.