Русский акцент - Страница 83

Про себя же он подумал:

– Боже милосердный, что же происходит со мной, неужели я похож на какой-то секс-символ? То одногруппница Настя из детского сада предлагала свои постельные услуги, а сейчас вот однокурсница Наташа призывает меня под свой балдахин.

– Послушай, Борисочка, – растерянно промямлила Наташа, – какую, к чёртовой матери, геополитику ты ещё придумал, да какая разница русский, еврей или араб? Мы с тобой вылетели, можно сказать, из одного гнезда. И никто, слышишь, никто не может запретить нам провести вместе несколько счастливых мгновений.

С этими словами Наташа схватила Бориса и потащила его в свою мусульманскую спальню.

Трудно сказать, как бы развивались события дальше, если бы вдруг не раздался громкий требовательный стук в дверь. Наташа, резко отстранившись от Бориса, как солдат по боевой тревоге, в мгновение ока натянула свой хиджаб и со словами:

– Кто это может так настойчиво стучать, мой муж должен вернуться только завтра вечером, – бросилась к входной двери.

Когда она отворила её, на пороге возникла фигура Эдуарда. Он, резко оттолкнув Наташу, вбежал в комнату и, не заметив своего друга, который в этот момент находился в спальном алькове, повернулся к ней и гневно, почему-то на английском языке, спросил:

– Where is my friend Boris?

На что, не на шутку перепуганная Наташа, автоматически на английском ответила:

– So here is your Boris, alive and well.

Испуганный Эдуард уставился на Наташу, как революционный матрос на буржуя, поглощающего апельсины и рябчики. Пришедшая в себя Наташа, перед которой вместо ожидаемого арабского шейха в лице своего мужа, предстал невысокий шатен, который сидел с Борисом в баре, сбросив с себя платок, насмешливо спросила:

– А, что вам, собственно, надобно, мужчина? Впрочем, может быть, вы принесли своему другу стрелецкий напиток, который он когда-то очень любил. Сейчас он ему явно не помешает для смелости.

Ошарашенный Эдуард, на глазах которого предполагаемая арабская «шахидка» превратилась в шикарную блондинку, говорящую на русском языке, не очень-то понял о каком таком напитке идёт речь. Поэтому, он не нашёл ничего лучшего, как сказать:

– Нет проблем, если хотите пить, я принесу вам из бара какой-нибудь прохладительный напиток.

– Лучше бы, конечно, алкогольный, – заключила Наташа, – пока мой аксакал не вернулся.

Эдуард хотел было вернуться в бар, но вдруг заметил, что Борис из-за спины Наташи жестами показывает ему, что им надо вместе ретироваться из этого номера. Всё-таки Эдуард был не просто Эдиком, а профессором: он сумел догадаться, что надо вызволять Бориса из этого плена. Он, недолго думая, стукнув себя рукой по лбу, торопливо проронил:

– Вы уж, девушка, простите, я, собственно, совсем забыл, зачем так бесцеремонно ворвался в ваш номер. Только что звонила жена Бориса, уж не знаю, что там случилось, но она просила его срочно позвонить ей.

Борис пулей вылетел из комнаты и, не дожидаясь Эдуарда, вскочил в раскрывшиеся двери подоспевшего лифта. Уже у себя в номере Борис, вскрывая маленькиё коньячный «мерзавчик», чуть ли не со слезами на глазах благодарил Эдуарда:

– Спасибо тебе, Эдик, ты просто не представляешь, как ты меня выручил.

– Да, уж, – саркастически улыбался Эдуард, – мчался спасать тебя от арабской террористки, а вызволил из объятий восхитительной женщины. Сейчас это называется выручать товарища.

Глава 26. Шедевр Ады

По возвращению в Израиль Борис поехал на несколько дней в командировку на юг Израиля в Эйлат. Там предстояло проверить правильность установления границ участков для строящихся пятизвёздочных отелей на берегу Красного моря. Несколько бригад геодезистов под руководством Бориса координировали кадастровые точки с помощью спутниковой измерительной аппаратуры GPS. Во время измерений к Борису неожиданно подскочила средних лет, одетая в короткие сиреневые шорты и ярко-жёлтую тенниску, белокурая женщина. Без всяких предисловий, еле переведя дыхание, как будто за ней кто-то гнался, она, бесцеремонно тронув Бориса за плечо, буквально выдохнула из себя:

– Ты говоришь по-русски?

Борис вспомнил, что как-то в автобус, который отправлялся из Тель-Авива в Натанию, вошла женщина и обратилась к водителю, явно марокканского происхождения на русском языке. По её разумению все жители Израиля должны были говорить на языке Фёдора Достоевского. Водитель автобуса, уловив, что эта особа, похоже, не является его землячкой, объявил по микрофону, есть ли здесь пассажиры, говорящие на русском языке. После чего чуть ли не все пассажиры поднялись, чтобы помочь женщине объясниться с водителем. Затем она присела на свободное место рядом с Борисом и буквально за четверть часа рассказала ему, если и не про всю свою жизнь, то, наверняка, про большую её часть. Среди прочего она, фамильярно схватив Бориса за руку, с радостью воскликнула:

– Вы представляете, мужчина, я купила квартиру в Натании. Да что говорить, я и в Советском Союзе жила в большом городе и в Израиле буду жить в крупном культурном центре.

Борис вяло поинтересовался:

– Вы, наверное, приехали из Москвы или из Ленинграда?

– О чём вы говорите? Какая Москва, какой Ленинград? – обиделась незнакомка, – я жила на Украине в городе Жмеринка.

– Если мне не изменяет память, – откликнулся Борис, – то именно Жмеринку впридачу с Мелитополем обожал Шура Балаганов.

Собеседница Бориса, видимо, не увлекалась фолиантами Ильфа и Петрова и, заподозрив Бориса в неком неуважении к её родословной, поджав губы, ответила:

– Не знаю, кто такой ваш Шура Балаганов, а моя Жмеринка, действительно, большой город.