Русский акцент - Страница 68

Глава 21. Пикник

Событие не прошло незамеченным в глазах коллектива, в котором работал Борис. Все его от души поздравляли и, поскольку отдел состоял исключительно из бывших граждан одной шестой части суши, настойчиво попросили его это событие «обмыть». Понятно, что эта чисто русская идиома на иврит не переводилась равно, как и на другой любой иностранный язык. Спорить было бесполезно, так как Борис отчётливо осознавал, что ещё по советским понятиям (а понятия эти крепко укоренились в сознании как бывших, так и настоящих жителей необъятной страны Советов), если он откажется от сабантуя, то ему обязательно скажут: ты нас не уважаешь. Своих же сотрудников Борис больше, чем уважал. В той доизраильской жизни ему приходилось работать в экспедициях, проектном институте, на институтской кафедре, но нигде не было такого сплочённого и дружного коллектива, как сегодня. Это отнюдь не потому, что он состоял исключительно из лиц еврейской национальности. Ведь в Москве у Бориса было много друзей, и все они были русские, украинцы, белорусы, даже узбеки и татары были, и ни одного из них он не променял бы на иудея. Но так сложилось сегодня, что в отделе подобрался коллектив единомышленников, а мышление в одном направлении, прежде всего, предполагало общность взглядов, если не на все аспекты текущего бытия, то на большую его часть. Понятно, что в коллективе работали не одни доктора наук. Их не то, чтобы дополняли, а работали с ними наравне инженера и программисты. Борис помнил, что как только начал работать здесь, Эдуард, поочерёдно указывая ему на будущего товарища по работе, не без пафоса произносил:

– Вот это Лёня Горовец, талантливейший программист, окончил школу с золотой медалью выпускник мехмата Днепропетровского университета. Возле него сидит Марина Абрамова, обладательница красного диплома по специальности «Прикладная геодезия» в Криворожском горнорудном институте. Чуть левее находится стол Дины Рудштейн, математик, из стен Вильнюсского университета.

Разумеется, это далеко не все, что хотели отпраздновать получение им лицензии.

Он вдруг вспомнил, что, когда ещё в Москве, родилась младшая Наташка, он радостный и возбуждённый пришёл на кафедру со словами:

– Поздравьте, у меня снова родилась девочка!

Не прошло и пяти минут, как его вызвал заведующий кафедрой. Когда Борис зашёл к нему в кабинет, там уже собрался весь коллектив. Кто-то держал самопальный, на скорую руку, сделанный плакат, на котором было выписано:

– Дамский наш мастер, так уж и быть, Среднюю дочку надо обмыть.

Это было время, когда он работал ассистентом, зарплата его составляла всего лишь 125 рублей в месяц, Татьяна не работала, сидя дома со, слабой здоровьем, Светланой. Поэтому, растроганному Борису ничего не оставалось, как выкрикнуть своим коллегам:

– Спасибо, конечно, но поверьте на «обмыть» у меня нет пока никаких ни моральных, ни, тем более, материальных возможностей.

На тираду Бориса дружная кафедра космической геодезии скинулась по три рубля, благодаря чему уже через час был накрыт стол для празднования радостного события.

Сегодня у Бориса были все возможности, чтобы отметить свой успех. Но в Израиле как-то не очень было принято накрывать столы в рабочее время, что он и попытался популярно выразить своим друзьям. Однако и здесь отыскалось своё решение. Кто-то подал идею в субботу всем отделом выехать на природу, на пикник. Сказано – сделано. Тем более, что к этому времени почти все уже успели обзавестись новыми автомобилями, купленными по 50 % скидке, положенной новым репатриантам. Решили посетить израильский Север, который был окружён невысокими горами, наполовину покрытыми лесами. Не Памир, не Тянь-Шань и не Кавказ, конечно, где приходилось бывать Борису, и даже не тайга, но всё-таки не лысая пустыня Негев. В раннее субботнее утро кавалькада, состоящая из двенадцати машин, выехала на приморское шоссе, взяв курс на холмы и горы Галилеи. Приёмники спутниковой навигации и мобильные телефоны в то время ещё не были в обиходе водителей, поэтому Эдуард выдал путешественникам следующую директиву:

– Нам, дамы и господа предстоит проехать более, чем двести километров по незнакомой дороге. Колонну буду возглавлять я, а замыкать Борис. Все должны дружно следовать за мной. Самое сложное – это светофоры. Если все машины не успеют проскочить на зелёный свет, будем поджидать друг друга на обочине шоссе, другого выхода нет.

Эдуард закончил свой речитатив пафосным клише, заимствованным по этому случаю у Ильфа и Петрова:

– Так ударим, дорогие друзья, нашим автопробегом по бездорожью и разгильдяйству.

Ни бездорожья, ни, тем более, разгильдяйства на израильских автострадах обнаружено не было. Поэтому, сначала всё шло по плану. Но, когда приблизились к уникальному озеру Кинерет, которое находится на 213 метров ниже уровня мирового океана, Эдуард по ошибке направил колонну, в один из четырёх святых для евреев городов, в город Тверия. Своё название город получил от имени римского императора Тиберия. В своё время, после изгнания евреев из Иерусалима, это место стало главным духовным центром страны. В считанных километрах от Тверии, где из озера Кинерет вытекает река Иордан, находится предполагаемое место крещения Иисуса в водах этой священной реки. Лидер автопробега бывший профессор Эдуард Гомельский в эту минуту меньше всего размышлял как о месте крещения Христа, так и о самом Создателе. Через лобовое стекло он напряжённо вглядывался в старые из чёрного базальта дома, нависающие над узкими и извилистыми улочками древнего города, и думал только об одном: как вывести свой автомобильный обоз из этого городского лабиринта. Через полчаса незапланированной экскурсии колонна остановилась. Борис, как замыкающий колонну, увидел возле синего «OPEL KADETT» Эдуарда синие блики мигалки машины дорожной полиции. Оказалось, что профессор решил, не мудрствуя лукаво, спросить у проезжавшей мимо полиции дорогу к горам Хермона. При этом он не забыл сообщить полицейскому, что прокладывает путь двенадцати машинам, в которых восседают совсем свежие репатрианты из Советского Союза. Как видно полиция Израиля, также как и милиция СССР, бережёт своих граждан. Поэтому, полицейская машина, включив свои красно-синие проблесковые сигналы, с рёвом помчалась по улицам Тверии, прокладывая дорогу дюжине машин с коллегами Бориса. Встревоженные жители города, наверняка, гадали, что это за VIP-персоны задумали посетить их историческое захолустье, нарушая святость субботы.