Русский акцент - Страница 65

Когда они вышли из кабинета, Борис заметил, что у Эдуарда на лице выступили скупые мужские слезинки. Он, не глядя на Бориса, плаксиво пробормотал:

– Вот, Боренька, и закончилась наша астрономогеодезия. Мы с тобой читали курсы сферической и практической астрономии, а я ещё вдобавок и курс небесной механики, а теперь всё это кануло не то чтобы в Лету, а безвозвратно укатилось неизвестно куда.

– Да уж, – согласился с ним Борис, – взлетели мы с тобой с Земли, с поверхности которой производили высокоточные измерения астрономической широты и долготы, на самые что ни есть небеса, где 24 американских спутника системы GPS бороздят просторы Вселенной.

– Ладно, Боря, где наша не пропадала, – не без грусти резюмировал Эдуард, – изучать новые технологии измерений с помощью спутниковой системы это всё-таки лучше и намного интереснее, чем переквалифицироваться из дворников в управдомы.

Прежде чем начать переквалификацию, Борису и Эдуарду пришлось посетить общую службу безопасности Израиля «Шабак», куда их вызвали на так называемую «проверку на вшивость». «Шабак», по сути дела, относится к системам спецслужб Израиля и занимается контрразведывательной деятельностью и обеспечением внутренней безопасности. В сущности, организация «Шабак» по своему функционированию сопоставима с известными спецслужбами американской ФБР и советской КГБ. Поэтому Борис, несмотря на то, что шпионской деятельностью не занимался даже во сне, не без внутреннего содрогания переступал порог здания контрразведки Израиля.

В то же время Борис понимал, что когда в период с 1990 по 1993 год миллион евреев репатриировался в Израиль, славный комитет государственной безопасности (КГБ) не мог не воспользоваться возможностью заслать туда своих агентов. Да что греха таить, когда ещё в 1956 году советские спецслужбы внедрили в Израиль своего агента, бывшего рижанина, Вольфа Гольдштейна, которому удалось быть принятым на работу, немало немного, в Министерство иностранных дел Израиля, который передавал советской разведке важную информацию по внешнеэкономической политике Израиля. А уже в 1961 году был арестован и приговорён к 15 годам тюремного заключения за шпионаж в пользу СССР полковник израильской армии Исраэль Беер. Разведывательная деятельность полковника была более чем успешной. Достаточно сказать, что какое-то время он был даже военным советником самого премьер-министра Израиля Давида Бен-Гурион. Понятно, что Исраэль Беер имел доступ к любой сверхсекретной информации молодого еврейского государства, которую передавал компетентным структурам СССР, за что и был приговорён к 15 годам тюремного заключения. Такой же срок в израильской тюрьме отсидел бывший житель страны Советов, учёный эпидемиолог Маркус Клинберг, считавшийся самым опасным советским шпионом. Буквально за несколько лет до массовой репатриации советских евреев был арестован житель Израиля, агент КГБ, Шабтай Калманович, а ещё через год была раскрыта целая сеть первого главного управления того же КГБ в составе Романа Вайсфельда, Григория Лондина и Анатолия Гендлера. Получалось, что у израильской контрразведки имелись все основания проверить Бориса не столько на педикулёз, заболеванием, связанным с наличием вшей, сколько на чистоту его биографии с точки зрения контрразведки Израиля.

Опасения Бориса были напрасны. Следователь подчёркнуто доброжелательно говорил с ним на русском языке, предварительно подчеркнув, что он с Борисом беседует, а не допрашивает. С другой стороны, по форме на беседу это вовсе не походило, а по содержанию больше напоминало некое выведывание, если хотите, выспрашивание или даже докапывание. Диалог со следователем длился около трёх часов, причём ряд вопросов, которые были заданы в начале беседы, периодически повторялись в течение её продолжения вероятно с целью сличить впоследствии идентичность ответов. Разумеется, Борис не получил эстетического удовольствия от общения с сотрудником контрразведки. Тем не менее, уже через несколько дней получил официальное разрешение на право определения местоположения методами глобального спутникового позиционирования.

Рабочие будни пролетали, как одно мгновение, и всё это время Борис и Эдуард посвящали изучению спутниковых систем для измерений земной поверхности. Было непросто. Научной литературы на русском языке просто не существовало по причине отсутствия изучаемых систем в СССР. Да и квалифицированной помощи искать было негде по причине полного вакуума специалистов в области GPS-систем. Приходилось штудировать литературу на английском языке, в котором Борис испытывал огромные трудности. Было сложно, головоломно и вместе с тем невероятно интересно. Уже через несколько месяцев они с Эдуардом достаточно глубоко изучили эксплуатацию приёмников спутниковых сигналов и, главное, научились грамотно производить непростую математическую обработку спутниковых измерений. Уже через несколько месяцев они возглавили проверку всех геодезических работ в стране, выполняемых методами спутниковой геодезии.

Солнце в Израиле светит достаточно ярко во все времена года, возможно, поэтому будни здесь, в отличие от московского повседневья, не казались серыми и почти всегда отливали светлыми оттенками. Именно в такое солнечное утро к Борису и Эдуарду подошёл Алекс Зильберман и шутливо обвинил их в том, что они поднялись в заоблачные спутниковые выси, позабыв, что геодезия, как и другие науки с приставкой «гео», относятся к наукам о Земле.

– А если серьёзно, мои милые доктора, – перестал улыбаться Алекс, – то пришло время вам получить почётный для каждого геодезиста титул «модед мусмах», что в дословном переводе означает не что иное, как «специалист по геодезии, имеющий лицензию на право производства геодезических работ в стране».