Русский акцент - Страница 150

150

– Да, конечно, помню, Игорь, – задумчиво ностальгировал Борис, – помню даже как мы, окутанные парами этого чернильно-убойного портвейна, чуть не подрались из-за Наташки Орловой.

– Да, уж, суперкрасивая была девушка, – тут же оживился Маслов, – я прилагал тогда титанические усилия, чтобы добиться её взаимности, а она симпатизировала тебе, которому её томные взгляды были до лампочки.

– Да, что там говорить, – сокрушался Борис, – это была наша молодость, её не вернёшь. А сейчас надо жить не прошлым и, по возможности, даже не будущим, а сугубо настоящим.

– Если говорить о настоящем, – тихо проговорил Игорь, – то в Москве сейчас жить совсем непросто. Моя зарплата составляет чуть больше 1000 долларов, и это, с учётом того, что я не только профессор, а и проректор. Наша белокаменная столица сегодня является супердорогим городом. Но на моё жалованье особо не разживёшься.

– Ну, Игорь Иванович, это ещё по-божески, – встрепенулся вдруг профессор Ярмоленко, – я, как ректор института, получаю всего 650 долларов.

Он вдруг вытащил из портмоне свою визитную карточку и протянул Борису со словами:

– Прочти, пожалуйста, чтобы все слышали, что здесь написано.

Борис надел очки и взглянул на красочно оформленную визитку своего друга. Такого он ещё не видел, всё видимое поле карточки было испещрено мелкими типографскими буквами. В частности, в заголовке там было написано: «Национальный университет «Львовская политехника», институт геодезии». Посередине было выведено: Ярмоленко Виктор Иванович. Ниже инициалов начиналось самое интересное, там перечислялись его должности: ректор института, доктор технических наук, профессор, академик Академии строительства Украины и Академии наук высшей школы Украины, заслуженный работник образования Украины, почётный геодезист Украины, почётный землеустроитель Украины, депутат Верховной Рады Украины.

Видавшие виды профессора ахнули, один из них в сердцах прокричал:

– Да за такие звания надо не русскими и белорусскими рублями, и не украинскими гривнами, а чистым золотом платить.

Борис молчал. С одной стороны, переживал за своих коллег, а с другой, думал, как всё-таки правильно он поступил, уехав в Израиль. Профессор Маслов, словно прочитав мысли Бориса, потупил глаза в недопитую рюмку водки и осторожно спросил:

– А ты, Боря, наверное, больше меня получаешь? Я понимаю, вопрос не очень тактичный, но на правах старого друга интересно знать, сколько получает профессор в Израиле.

Борис вспомнил, что такой же вопрос задавал ему один из начальников на конференции в Львове. Тогда ему было очень неудобно констатировать огромную разницу между окладами директора израильского института геодезии и главного геодезиста Украины. Теперь история повторялась. Видя, что Борис замешкался с ответом, профессор Маслов проронил:

– Если в моём вопросе содержится военная тайна государства Израиль, то можешь не отвечать.

– Игорь, пойми меня правильно, – возразил ему Борис, – никакого секрета здесь нет. Просто не хотел тебя расстраивать.

– Да, сделай милость, пожалуйста, – разрешил профессор Маслов, – огорчи уже старого друга.

– Смотри, Игорь, я не работаю в должности профессора, – уклончиво ответил Борис, – и поэтому не знаю, сколько он получает. Могу сказать только про своё жалованье.

– Ну, говори уже, Боря, – выкрикнул Игорь Иванович, – будь так добр, не мучай меня.

– Моя зарплата в институте составляет три с половиной тысячи долларов, – нехотя провозгласил Борис, – а за каждый академический час преподавания в университете мне платят около ста долларов.

Игорь отвёл свой молчаливый взгляд в сторону недопитой водки, приподнял её вверх и торопливо произнёс:

– Давай, Боря, выпьем за твою историческую Родину. Страна, где труд специалиста оценивается по достоинству, заслуживает самой высокой похвалы.

Профессор Маслов разлил себе и Борису очередную водочную дозу и с усилием просто выжал из себя следующее:

– Понимаешь, за две недели до нашего приезда у вас в Израиле была война. Мы с тревогой следили, как террористы «Хамаса» выпустили из сектора Газа на мирные города Израиля более 500 ракет и, по правде говоря, боялись ехать к вам. Но за такую зарплату, как у тебя, я лично готов был бы работать и под ракетными обстрелами.

Борис, неожиданно для самого себя, вздрогнул. Слова Маслова сначала чуть покоробили его, а потом обволокли гордостью за страну, где он живёт. Сказанное им можно было рассматривать как комплимент Борису, мол, смотри, чего добился наш парень. На самом деле, это было восхваление государства Израиль. Именно так расценивал это Борис.

– Знаешь, Игорь, – неожиданно рассмеялся он после продолжительной паузы, – как говорится и смех, и грех. Когда ракета летит в сторону Израиля, в населённом пункте, где ей предстоит приземлиться, звучит сирена. Населению предстоит в считанные секунды добежать до укрытия. В здании, где я проживаю, на каждом этаже в качестве такого укрытия в коридоре предусмотрена специальная бетонированная комната. В ней и укрываются все жители этажа, когда звучит сигнал воздушной тревоги.

– А почему ты рассказываешь об этом со смехом, – перебил Бориса Игорь, – по-моему, это совсем не смешно.

– Да потому, что такой уж народ израильтяне, что смеются над всем, – философски заметил Борис, – а ещё и потому, что сигнал тревоги застал мою молодую пышнотелую соседку в душе. Она в тревоге набросила на себя полотенце и выбежала в коридор. Только в панике и в испуге она или не обратила внимание, или просто забыла, что накинутое полотенце прикрывает только верхнюю часть её соблазнительного тела, а его нижняя часть была неприхотливо выставлена на обозрение всем желающим. А желающие полюбоваться, конечно же, нашлись, особенно среди соседей мужского пола, которые тут же забыли о сигнале воздушной тревоги. Таким образом, оказалось, что ракетные обстрелы Израиля и ненавязчивый женский стриптиз события вполне совместимые.

150