Русский акцент - Страница 135

135

Алина, не давая возможности Борису отстраниться от неё, мягко положила свои руки ему на плечи и продолжила:

– Кавалер не имеет права отказывать даме, тем более я очень люблю эту мелодию. Обожаю эту, можно сказать, брендовую песню самостийной Украины.

Она прижалась к нему своим разгорячённым телом. Сквозь тонкое платье Борис явственно ощущал соблазнительное прикосновение упругих грудей. Да и стройная нога её, которая как бы невзначай застревала во время танца между его ног, вносила свою лепту в сексуальность момента. У Бориса кружилась голова, то ли от чрезмерной дозы пресловутой «Хортицы», то ли от непринуждённой сексапильности Алины. Она, прислонившись своей щекой к его лицу, шептала ему на ухо:

– Понимаешь, Борис, сегодня у нас последний вечер, который сменится последней ночью, и хорошо было бы, чтобы она, эта ночь, запомнилась бы нам двоим.

Левым полушарием мозга он понимал, что Алина предлагает ему незабываемую ночь, в которой он как мужчина не вправе ей отказать. Правое же полушарие настойчиво взывало к благоразумию и возможному последующему раскаянию от того, что хочет Алина. Вместе с тем оба полушария вместе суматошно твердили:

– Ах, какая женщина, ах, какая женщина, мне б такую.

Пока единство мозговых извилин Бориса безуспешно боролось с их противоположностью, неординарность создавшейся ситуации, сам того не ведая, в очередной раз разрядил Виктор Ярмоленко. Он, мягко разъединяя их временный тандем и перекрикивая неслабый голос певички, протрубил:

– Боря! Прошу тебя, извинись перед дамой. Ты должен срочно отлучиться. Тебя разыскивает директор института из Одессы, который, вроде бы, хочет подписать нечто похожее на договор о содружестве между геодезическими институтами Украины и Израиля.

– А у ваших директора, Виктор Александрович, – встрепенулась не в меру возбуждённая Алина, – не нашлось другого места и другого времени для подписания архиважных документов.

Профессор Ярмоленко умоляюще взглянул на Алину, пожал плечами, ещё раз извинился и потащил Бориса за собой.

Директор сидел в вестибюле банкетного зала за длинным журнальным столиком. Увидев Бориса, он привстал и протянул ему пухлую, далеко не мозолистую руку. Внешне он походил на своего знаменитого земляка Михаила Жванецкого. Похоже, что с чувством юмора у одесского директора проблем тоже не было. Он усадил Бориса в кресло и начал наливать в пустой бокал одновременно из двух бутылок коньяк и шампанское. При этом, не останавливая чудодейственный разлив, он, широко улыбаясь, громогласно заявил:

– Отведайте, пожалуйста, Борис Абрамович, нашу одесскую микстуру. Говорят, очень эффективна для мыслительного аппарата и поможет нам сосредоточиться на геодезическом взаимодействии двух стран.

Ещё несколько минут назад мозговые полушария Бориса были сосредоточены совсем на другом и, по правде говоря, совсем не хотелось переключаться и локализовать свои мысли на каком-то мистическом взаимодействии в области измерений земной поверхности. Вслух он выразил это фразой, которая вряд ли пришлась по душе его собеседнику:

– Простите меня великодушно, но я уже принял достаточную дозу вашего добротного украинского лекарства, мой семейный врач в Израиле вряд разрешит мне продолжить эту «хортицу-терапию».

Иван Иванович Абрамович, так звали директора Одесского института инженерно-геодезических изысканий, подняв большой палец вверх, оценил аллегорию Бориса, заметив при этом:

– Да, к сожалению, лучшие врачи Одессы уехали в Израиль, нанеся тем самым большой урон медицине города-героя. Да что там говорить, даже в нашем институте заметно отсутствие еврейских инженеров.

– Знаете, Борис Абрамович, раз мы уже заговорили об этом, – продолжил он, – то, говорят, что в СССР было 3 категории людей с неформатной пятой графой в паспорте. Врачи, учителя, инженеры – их называли евреями. Продавцы, дантисты, кладовщики – их называли жиды. Учёные, писатели, художники, артисты – их называли гордостью русского народа.

Борис рассмеялся, не зная, то ли сочувствовать директору, что его покинули еврейские кадры, то ли радоваться, что эти самые кадры обосновались на обетованной земле. Иван Иванович, не дожидаясь Бориса, залпом осушил бокал своего ершистого напитка и, в упор, глядя на него, чуть ли не отчеканил:

– Вам, наверное, непонятно, Борис Абрамович, откуда у Ивана Ивановича взялась фамилия героя еврейских анекдотов, фамилия Абрамович. Да, честно говоря, я и сам не знаю.

– А, может, имеет право на существование другая версия, – усмехаясь, предположил Борис, – откуда у Абрамовича чисто русское имя отчество Иван Иванович?

– Похоже, что эта версия ошибочна, – не согласился директор, – фамилия унаследована мною от отца, который был чисто русским человеком. С одной стороны, я точно знаю, что моя фамилия происходит от еврейского имени Авраам, что в переводе с иврита означает «отец многих народов». А с другой стороны, мне известно, что на территории Восточной Европы фамилия Абрамович встречалась не только у евреев, а во многих случаях среди польского, украинского и белорусского населения.

– И что, ваша фамилия так сильно влияет на вашу жизнь, – полюбопытствовал Борис, – я смотрю, что она не помешала стать вам директором крупного института.

– На самом деле проблемы были. Не всё шло, как по маслу, – сокрушённо отозвался Иван Иванович. – И вот что интересно, фамилия моего главного инженера была Орлов, что в немалой степени позволило ему занять этот пост. А по имени отчеству он был Самуил Израилевич.

135