Русский акцент - Страница 122

122

– Борис Абрамович! Неужели это вы. Рада вас видеть на святой земле!

Борис от неожиданности вздрогнул: он уже отвык, чтобы его называли по имени отчеству. В Израиле, как и во многих других странах, принято называть только по имени. Перед ним стояла черноволосая красивая женщина. Татьяна подозрительно смотрела на своего мужа, а он, пристально вглядываясь в, не лишённый женственной пышности, силуэт, старался угадать, кто стоит перед ним, пока этот самый силуэт весело не прощебетал:

– Борис Абрамович! Неужели не узнаёте. Я – ваша студентка, Инна Альтерман, по сей день благодарна вам за то, что спасли меня от неудовлетворительной оценки по физкультуре.

И тут Борис вспомнил, где он видел эти пышные формы. Оборачиваясь к жене, он обрадовано воскликнул:

– Представляешь, Танюша, более десяти лет назад подходит ко мне вот эта Инна и с лицом, будто у неё кто-то умер, просит меня:

– Борис Абрамович! Выручайте! По окончанию семестра мне грозит двойка по физкультуре.

Здесь следует упомянуть, что Инна Альтерман была совсем не рядовой студенткой, отличница учёбы, ленинская стипендиатка, секретарь комсомольского бюро факультета. Но вот с физкультурой у неё получился прокол. Неизвестно по какому такому высокому распоряжению, но студентки на урок физкультуры должны были являться в купальниках. Инна Альтерман, как и полагалось еврейской девочке из интеллигентной семьи, была далеко не худенькой комплекции. Больше того, фигура её была бесконечна удалена от размеров 90*60*90 и, можно даже сказать, многократно превышала указанные габариты. Этот, неутешительный для неё, факт, являлся, по её мнению, достаточным, чтобы стесняться появляться на занятиях по физической культуре. По этой, отнюдь не уважительной, причине неявки на уроки ей и была выставлена вполне заслуженная «двойка».

– Представляешь, Таня, – вспоминал Борис, – стоит передо мной пышная красивая девушка и заливается горькими слезами.

– Ну что было делать, – продолжил Борис, – надо было спасать отличницу учёбы да и стипендия горела.

Он обратился к преподавательнице физкультуры, мастеру спорта по спортивной гимнастике, Раисе Петровне со словами:

– Раечка! Сделай одолжение. Надо одной моей студентке поставить зачёт по физкультуре.

– Без проблем, – ответила Раиса Петровна, – для тебя, Боря, всегда готова. Сделаем! Как фамилия твоей возлюбленной?

– Побойся бога, Раечка, – смутился Борис, – какая возлюбленная, просто жалко портить оценочную ведомость отличнице учёбы незачётом по физкультуре.

Когда же Борис назвал фамилию Альтерман, благожелательная Раиса Петровна неожиданно нахмурилась и процедила сквозь зубы:

– Альтерман! Этой жирной корове! Никогда!

Борис скорее догадался, чем понял, что Раису Петровну больше смутила неформатная для России фамилия, чем неспортивная фигура носительницы этой фамилии. В этой ситуации ему меньше всего хотелось унижаться перед преподавательницей с антисемитским душком, тем более, что формально она была права. Но тут, как всегда бывало в таких случаях, Бориса обуяли гнев и возмущение. Поэтому, он не сдержался и озлоблённо воскликнул:

– Послушай, Раиса Петровна, разве я тебе когда-нибудь отказывал, когда ты просила поставить своим баскетболистам, гимнастам и другим архаровцам зачёт. Так выполни, хоть раз в жизни, мою просьбу.

Понятно, что десять или больше лет назад в Москве Инна Альтерман по ходатайству Бориса получила не очень заслуженный зачёт по физкультуре, а сегодня, благодаря усилиям того же преподавателя, была устроена в израильскую государственную фирму, в институт геодезии в отдел фотограмметрии.

В целом Борис, в большинстве случаев, не помнил даже лиц тех, кого он устроил на работу. Но один из этих случаев всё-таки врезался в память. Как-то поздно вечером, когда Борис уже лежал в постели, готовясь отойти в царство сонных грёз, раздалась трель телефонного звонка. Часы показывали полночь: так поздно никто из родственников и знакомых никогда не звонил.

– Не иначе случилось что-то из ряда вон выходящее, – не без тревоги подумал Борис.

Когда он снял трубку, в ней послышался жизнерадостный мужской голос, который раскатисто воскликнул:

– Борис Абрамович! Добрый вечер! Извините за поздний звонок, но у меня к вам срочное дело.

– Простите, – возмутился Борис, – но какое может быть срочное дело в полночь, для этого, бог даст, наступит завтрашнее утро. Я надеюсь, что у вас никто не умер, все живы здоровы?

– Дело, действительно, не требует отлагательства, – не согласился с Борисом телефонный оппонент, – мне надо, чтобы вы срочно устроили меня на работу геодезистом.

– Послушайте, господин геодезист, – оторопел от такой наглости Борис, – кто вы такой вообще, вы даже не соизволили представиться.

– Ой, простите, Борис Абрамович, – заволновался неизвестный абонент, – меня зовут Юрий, фамилия Левин, мне, действительно, срочно нужна работа. Я приехал в Израиль с женой, с двумя маленькими детьми и с больными стариками-родителями. Вы же понимаете, что их надо поить, кормить и обеспечивать всем необходимым.

– Сколько месяцев вы находитесь в Израиле? – спросил его торопливо Борис.

– Каких месяцев? – громогласно отозвался Юрий, – я три часа назад прилетел сюда из Москвы, в данный момент ещё нахожусь в аэропорту.

– Ничего себе, пострел, – подумал про себя Борис, – самолёт едва успел выпустить шасси для посадки, а ему уже работу подавай на блюдечке с голубой каёмочкой.

Вслух же он произнёс клише, которым все старожилы напутствуют новоприбывших:

122