Русский акцент - Страница 104

104

Декан просидел у Бориса на лекции не более получаса. Его непроницаемое лицо ничего не выражало и только желваки, играющие на щеках, выдавали неудовлетворение тем, что происходит в аудитории. Через несколько дней он вызвал Бориса к себе и, не глядя ему в глаза, вымолвил:

– Иврит ваш, мягко говоря, Борис, не очень совершенен. В некоторых местах вашей лекции, я, честно говоря, вообще не понимал, что вы хотите сказать. В общем, по сравнению с коренными израильтянами иврит ваш скуден, невыразителен и малопонятен. Должен вам признаться, что ещё вчера я хотел вручить вам письмо об увольнении. Но, слава богу, не успел.

– Наверное, Господь вступился за мою скромную особу, – печально обронил огорчённый Борис.

– Всевышний здесь ни при чём, – улыбнулся декан, – вы должны благодарить в первую очередь себя, а во вторую, ваших студентов.

– Не понял, – с дрожью в потухшем голосе отозвался Борис, – за что себя и за что студентов?

– Понимаете, Борис, – отводя глаза в сторону, сказал декан, – когда я был на вашей лекции, я, видимо, из-за вашего не очень совершенного иврита, не разглядел, вернее, не расслышал, что вы идеально владеете методикой просто и доступно объяснять непростые вещи. Вот за этот талант вы и должны благодарить себя.

– Это, господин декан, не дар божий, – едва слышно возразил ему Борис, – а просто большой опыт работы со студентами.

– Вот именно, что со студентами, – согласился декан, – они оценили вас как самого лучшего преподавателя факультета.

Борис не знал, что в университетах и в колледжах Израиля студенты анонимно оценивают качество преподавания каждого лектора. Им раздаются специальные анкеты в виде таблиц, в графах которых именуются параметры оценивания. Среди них доступность изложения, умение поддержать интерес к изучаемому предмету, умение снять напряжение и усталость студентов во время лекции, ориентация на использование изучаемого в будущей профессиональной деятельности, заинтересованность в успехах студентов и т. д. Оценка производится по десятибалльной системе. Когда Борис увидел вопросы анкеты, он с удовлетворением отметил про себя, что вполне удовлетворяет поставленным требованиям. Ещё большее внутреннее ликование он получил, когда декан растерянно сообщил ему, что по результатам анкетирования он получил очень высокую оценку – 9,82 балла, добавив при этом, что такого рейтинга нет не у кого из преподавателей.

– Вы знаете, коллега, – смущённо признался декан, пожимая Борису руку, – результат просто ошеломляющий. Теперь я склонен думать, что полноценное знание языка не самое главное в преподавательской деятельности. Есть у вас, Борис, внутри, наверное, нечто такое, что позволяет вам донести до студентов знания даже с ошибками в языке, посредством которого вы это осуществляете.

Между тем время, в соответствии с законами диалектики, стремительно летело вперёд и докатилось, таким образом, до экзаменационной сессии. Это означало, что Борису предстояло слепить экзамен. В Москве он никаких экзаменов не ваял, поскольку они проводились в устной форме. Оценивались они по пятибалльной системе. Так как оценка «единица» числилась только номинально, а «двойка» ставилась в исключительных случаях, то правильнее было назвать эту систему трехбалльной. В Израиле оценочная шкала достигала не 5 и даже не 10 баллов, а равнялась всего навсего 100 баллов. Борису впоследствии пришлось приложить немало усилий, чтобы привыкнуть к этой слишком уж дифференцированной, на первый взгляд, оценке знаний. По большому счёту Борис не любил сидеть за экзаменаторским столом и выслушивать, в большинстве своём, унылые и однообразные ответы студентов. Он предпочитал лучше стоять у доски и объяснять изучаемый материал. Всевышний услышал то, о чём Борис даже, и мечтать не мог. Теперь никто не стоял у него над душой, никто не протягивал перед ним дрожащие руки, пытаясь вытащить экзаменационный билет с вопросами, не надо было, как цербер, следить за порядком, чтобы студенты не списывали друг у друга.

Последнее, вообще не входит в обязанность преподавателя. На письменный экзамен в группу студентов из 25 человек приглашаются 2-3 посторонних человека, которые зорко следят за порядком, главным образом, за тем, чтобы экзаменующиеся между собой не общались. Мало того, что, если студент, в силу естественных надобностей, пожелает посетить туалет, то проверяющий (проверяющая) сопровождают его туда, предварительно проверив, чтобы там у него не было контактов с другими людьми. Надо ли говорить, что все эти проверяющие и сопровождающие не являются бессребрениками, а получают за свою, не совсем благородную, с точки зрения студентов, работу соответствующую зарплату.

С одной из таких проверяющих Борис столкнулся в нелицеприятном разговоре. Дело в том, что во время проведения письменного экзамена самому преподавателю отводится второстепенная функция. Единственное на что он имеет право, так это во время своего же экзамена войти в аудиторию и ответить на вопросы студентов: на вопросы не по существу дела, а касающиеся общего характера построения экзаменационного листа. Например, студенту не понятно, как написана конкретная буква или цифра или ему кажется, что в текст вопроса вкралась какая-то ошибка и т. д. Наверное, в тюрьмах конвоиры менее бдительно следят за арестантами, чем проверяющие за подопечными студентами. Вероятность списывания друг у друга, таким образом, сводится к нулю, причём к нулю абсолютному. Вместе с тем, на одном из экзаменов к Борису подбежал его студент и, чуть ли не со слезами на глазах, пожаловался, что проверяющая не пустила его в туалет. Когда, по образному выражению студента, последняя капля грозила переполнить чашу, он был вынужден самовольно покинуть аудиторию. Когда он вернулся, счастливый и полный необузданных надежд успешно завершить экзамен, проверяющая категорически отказалась впускать его обратно, вынося тем самым вердикт о полном провале экзамена. Борис, по простоте душевной, попытался помочь своему студенту, не подозревая, что, согласно уставу, преподаватель не имеет право вмешиваться во внутренний распорядок проведения экзамена. Он, отыскав нужную аудиторию, подошёл к проверяющей и миролюбивым, возможно, даже заискивающим тоном попросил её:

104