Русский акцент - Страница 103

103

После первой лекции в колледже по расписанию шло практическое занятие по геодезии, которое также надлежало проводить Борису. Похоже на то, что он не забудет его до конца жизни равно, как и его симпатичные студентки. На занятии предполагалась работа с геодезическими приборами, называемыми теодолитами. Штативы, на которых надлежало закрепить эти оптические приборы, лежали на земле: их ножки были связаны кожаным ремешком. Борис попросил девушек освободить эти штативы от ремешков. Он понятия не имел, что слово штатив переводится на иврит как «хацува», зато ему пришлось неоднократно слышать, что все израильские геодезисты называют его «регляим». Только по мере более глубокого изучения иврита Борис уразумел, что второе ивритское слово обозначает треножник, а первое – штатив. Вот так оно и получилось, что Борис сказал своим студенткам в ивритском звучании: «ани меод мевакеш ляхем ливтоах регляим», что в русском дословном переводе воспроизводилось как «я очень прошу вас открыть (расставить) ноги». Борис понимал сказанную фразу как просьбу раскрыть ножки штатива, а раскрасневшиеся, а потом захлебнувшиеся от смеха девушки восприняли это по-своему. Будущие архитекторши успокоились только тогда, когда всё та же экзотичная азиатка радостно не воскликнула:

– Ну, теперь нам ясно, что надо раскрывать, чтобы выучить инженерную геодезию.

К счастью, Борис не поняв ивритской интерпретации этой более чем саркастической фразы, призвал девушек к спокойствию и продолжил занятие, которое докатилось до логического завершения уже без каких-либо эксцессов.

Однако очередной такой эксцесс был не за горами. Как-то в ивритском издании учебника по геодезии Борис обнаружил, что один из углов треугольника на чертеже обозначается маленьким квадратиком с точкой посредине. Судя по всему, это был прямой угол, но он не был уверен в этом потому, что в советских учебниках такой символ не применялся. При встрече с преподавательницей по высшей математике Борис не постеснялся спросить её об этом. Каково же было его удивление, когда эта рыжеволосая вальяжная дама, скривив свои тонкие, густо накрашенные губы, поверх которых прорывались хорошо заметныё усики, надменно пророкотала:

– Я предполагала, что эти русские профессора ничего не знают, но не до такой же степени, чтобы не знать, что такое прямой угол.

Извратив вопрос Бориса и превратив его просто в немыслимый абсурд, она тут же продолжила:

– Теперь понятно, как коммунисты присуждают своим учёным докторские степени.

Веред, так звали математичку, ещё не догадывалась, что перегнула палку в своих никчемных высказываниях и, напряжённо всматриваясь в удивлённые лица своих коллег и, полагая, что они одобряют её слова, заключила:

– Полагаю, что надо ставить вопрос перед руководством колледжа об изгнании русских профессоров из нашего коллектива.

– Чёрт побери, ну и формулировочки, у этой, сорвавшейся с цепи, мегеры, – подумал про себя ошарашенный Борис. Последние слова этой экзальтированной особы привели его в бешенство. Однако он нашёл в себе силы сдержать накопившиеся эмоции и с невозмутимым видом спросил у Веред:

– Вы уж извините меня, с позволения сказать, уважаемая, ну бывает, что и профессора не знают, что такое прямой угол, принимая его за тупой, каковым, кстати, вы и выставляете меня. Случается и такое, виноват.

На лицах окружающих преподавателей появилась неопределённая улыбка: они с интересом наблюдали, чем же закончится эта перепалка между заурядной математичкой и русским доктором наук. Борис не обманул их ожиданий, выдержав многозначительную паузу, он, чуть ли не покладая на плаху голову, которую неизбежно должны отрубить, невинно спросил:

– Если вы, Веред, обладаете такими поистине энциклопедическими знаниями, что умеете правильно обозначать прямой угол, то не будете ли так любезны, подсказать доктору наук, чему равен интеграл от

? А то знаете, что-то запамятовал.

– Да нет ничего проще, профессор, – злорадно прошепелявила Веред, не чувствуя подвоха в заданном вопросе – берёте отдельно интеграл от sin χ и отдельно от х, получаете табличные интегралы, которые знает любой школьник.

– А, по-моему, если и не любой школьник, то каждый студент знает, – громко расхохотался Борис, – что этот интеграл в элементарных функциях не берется, а решается он только в функциях трансцендентных. Теперь же впору поставить вопрос не о моём пребывании в колледже, а вашем, Веред, служебном несоответствии. Причём решать его я буду не завтра и не послезавтра, а в сию минуту. Я немедленно иду к декану и спрошу у него, чему может научить студентов такой, мягко говоря, неквалифицированный преподаватель, как вы.

Все присутствующие при этом инциденте бурно зааплодировали. В свою очередь, реакция Веред была просто непредсказуемой. Она сначала покраснела, потом посинела, затем побледнела и, в конце – концов, подбежала к Борису и вцепилась почему-то в его в его брюки с такой силой, что ремень не выдержал и треснул, а брюки чуть не оказались на полу. На глазах у всех она из высокомерной и амбициозной дамы превратилась в жалкую тётку, которая, навзрыд рыдая, жалобно просила:

– Простите меня, пожалуйста, Борис. Я вас очень прошу, не ходите к декану. Если меня уволят с работы, я этого не переживу.

Борис, конечно, Веред не простил за её чванливость, надменность и высокомерие, но и к декану не пошёл, считая ниже своего достоинства жаловаться на кого-то даже, если на то есть объективные причины. Зато, как подозревал Борис, к декану, похоже, тайком ходила Веред. Неизвестно, что она наговорила ему, но буквально на следующий день декан пришёл к Борису на лекцию. Приход руководителя факультета на лекцию для преподавателей колледжа являлся своего рода нонсенсом: в израильских учебных заведениях это не было принято. В противовес этому, в советских университетах это считалось нормой и являлось проверкой качества работы преподавателя. Борис привык, что в Москве один раз в месяц заведующий кафедрой сидел у него на лекции, раз в квартал это делал декан или его заместитель, доходило до того, что раз в год на лекцию к какому-нибудь профессору или доценту являлся сам ректор или один из проректоров. Практиковались также и взаимопосещения: это когда к тебе на лекцию является вся кафедра и по её окончанию делается тщательная разборка и анализ твоих ляпсусов и ошибок, незамеченных студентами. Безусловно, всё это имело огромное значение для повышения эффективности работы преподавателя.

103