Русский акцент - Страница 100

100

Не прошло и двух месяцев, как студенты пожаловались Борису, что доктор Ширман заставляет каждого из них купить свой учебник, угрожая при этом:

– Кто не приобретёт мою книгу, на экзамен может не являться, ему там просто не на что надеяться.

Следовательно, пресловутый учебник таки вышел в свет. Наивный Борис не мог взять себе в толк, как это могло произойти. Как издательство могло взять на себя ответственность выпустить такой безграмотный учебник. Ларчик открывался более чем просто. Оказывается никакого издательства не было. Доктор Дан Ширман являлся сам по себе издательством. Он сам отпечатал свою книгу, заказал в типографии обложку, а затем сделал нужное количество копий. Оставалось только сброшюровать полученные страницы. Таким образом, «самиздат» обошёлся доктору в копейки или в израильском понимании в «агороты» (агора – израильская разменная денежная единица, сотая часть шекеля). Зато славный доктор не стеснялся продавать это своим студентам по цене в 60 шекелей, обеспечивая себе тем самым суперприбыль.

Подобная модель издания учебника в СССР просто не имела права на существование: как юридического, так и морального. Там, прежде всего, необходимо было предоставить в издательство развёрнутый план будущего учебника, который рассматривался компетентными инстанциями. Любой учебник должен был обязательно получить гриф Министерства высшего и среднего специального образования. Готовая рукопись обязательно посылалась на рецензию ведущим специалистам по профилю учебника, и только после этого готовилась к изданию. Здесь, в Израиле, к неимоверному удивлению Бориса работала простая формула: что хочу, то и пишу, что желаю, то и издаю. Вообще говоря, он дал себе слово в дальнейшем разобраться, насколько законно действовал доктор Ширман в части издания своего учебного опуса.

В один из дней, когда Борис находился в школе, он зашёл в преподавательскую. Назвать эту комнатку преподавательской было большим преувеличением, так как она представляла собой небольшую каморку, в которой находились маленький столик, несколько табуреток и полочка на которой стояли электронагреватель, несколько чашек и баночки с кофе, чаем и сахаром. Преподаватели, а их, кроме Бориса и Дана, было ещё трое, подзаправлялись здесь бодрящими напитками: чаем и кофе. В момент прихода Бориса в комнате царил вопиющий беспорядок: пол был замусорен, посуда была не помыта, а столик не прибран. На, действительно, грязном столике белела записка, в которой полуразборчивым убористым почерком было написано:

– Доктор Буткевич! Прошу вас потрудиться сделать уборку помещения и навести в нём порядок.

Записка была подписана доктором Ширманом. Похоже, что, неуважаемый Борисом, доктор продолжал ему мстить: мелко, заурядно и оскорбительно. По правде говоря, зайдя в комнату и, заметив беспорядок, Борис намеривался частично прибрать там, несмотря на то, что это не входило в его обязанности. Однако унизительный текст записки отбил у него всякое желание делать это. Он тут же схватил подвернувшийся под руку красный фломастер и на обороте записки размашисто написал:

– Доктор Ширман! Довожу до вашего сведения, что, во-первых, меня принимали на работу в качестве преподавателя, а не уборщика помещений. Во-вторых, кто вы такой, чтобы давать мне подобные указания, не имеющие ни малейшего касательства к учебному процессу. В-третьих, непонятно в каком лесу вы выросли, чтобы не иметь элементарного понятия о культуре обращения.

Понятно, что смысл и стиль записки оставили необратимый след в мелочной душонке доктора Ширмана. Очередная месть не заставила себя долго ждать. Правда на этот раз она была совсем не мелкая. Изменившиеся обстоятельства позволили на этот раз доктору Ширману сыграть по крупному. Дело в том, что директора геодезической школы доброжелательного и отзывчивого Хаги Гринберга проводили на пенсию. В это же время ушёл из Техниона на пенсию Дан Ширман, которого и назначили новым директором. Буквально через несколько дней он вызвал к себе Бориса и деланно сочувствующим голосом сообщил:

– К великому своему сожалению и с прискорбием, доктор Буткевич, должен вас уведомить, что я принял решение освободить вас от преподавательской работы в школе. Официальное письмо об увольнении вы получите почтой через несколько дней.

Для Бориса это сообщение было, как гром среди ясного неба. Он отрешённо глянул в окно: там сквозь развесистую пальмовую крону виднелся голубой небосклон, который пронизывали белесые лучи яркого солнца. Никаких громовых раскатов не предвиделось и Борис подумал про себя:

– Всё-таки отомстил мне этот неуважаемый доктор! Может это и к лучшему, работать с ним в одной упряжке, себе дороже.

Вслух же он отрывисто выговорил следующее:

– Вам не кажется, доктор Ширман, что вы немного поторопились. Две недели назад старый директор вручил мне договор, в котором чёрным по белому написано, что срок моей работы продлён ещё на один год и этот срок начался не далее, как вчера. Договор скреплён двумя подписями: моей и директора. Так что, как де юро, так и де факто вам придётся потерпеть меня ещё один год.

От внимания Бориса не укрылось, как напряглось лицо Дана, как у него то ли от испуга, то ли от растерянности подкосились ноги так, что он вынужден был присесть на подвернувшееся кресло. Чтобы окончательно добить своего оппонента, Борис буквально выпалил:

– У меня нет ни малейших сомнений, что, если я обращусь в суд, то судья будет на моей стороне. А, если к иску я приложу письмо студентов, то можете не сомневаться, на чьей стороне будет суд.

100