Русский акцент - Страница 90

Когда Татьяна рассказала, что произошло сегодня ночью своей покровительнице, та всплеснула руками и заявила:

– Я так и знала, что это произойдёт. Я видела, как он осматривал твою фигуру, вглядывался в твои ноги, и понимала, что рано или поздно случится это.

– Что же мне делать в этой ситуации, Бронислава Григорьевна, – едва слышно прошептала Татьяна.

– Знаешь, милочка, – загадочно улыбнулась она, – с мужчинами, от которых каким-то образом зависишь, надо быть более гибкой и деликатной, а не пинать их ногой в запретные места.

– А как, по-вашему, я должна была поступить, – сквозь слёзы пробормотала Татьяна, – когда он набросился на меня, как лютый зверь.

– Ну, не знаю, дорогуша, не знаю, – снова заладила Бронислава Григорьевна, – надо, видимо, просить прощение за нетактичное поведение. Ты должна решить, что для тебя важнее, постоянная работа или понятие мнимой девичьей чести.

Татьяна молчала, тупо уставившись в стену, на которой висели дипломы доктора Нейман об образовании и окончании различных курсов.

– И перестань мне здесь слёзы лить, – продолжила своё нравоучение Бронислава Григорьевна, – помни, что каждый нормальный мужчина, тем более, если он руководитель, видит в тебе, в первую очередь ни врача, ни специалиста, а красивую женщину, с которой неплохо было бы и переспать.

Татьяна продолжала молчать, да и собственно возразить доктору Нейман ей было нечего. А та, продолжая методично добивать свою протеже, выговаривала:

– Ты думаешь, я бы защитила в Союзе свою кандидатскую диссертацию и стала бы доцентом, если бы не переспала со своим научным руководителем. Конечно бы, нет. Это происходит не только в Советском Союзе, а и в США, во Франции и Великобритании, в принципе сиё не зависит от географической широты и от долготы тоже. Половые отношения между мужчиной и женщиной существуют объективно, независимо от твоего и моего сознания.

Татьяна порывисто соскочила со стула и выбежала из кабинета, не дослушав окончания тирады доктора Нейман. Её сознание, неважно объективно или субъективно, противилось принимать, казалось бы, правильные доводы Брониславы Григорьевны. Она, не разбирая дороги, бежала по парковой аллее больницы пока чуть не сбила с ног какого-то прохожего. Подняв, голову вверх она опознала в мужчине, на которого наткнулась, злополучного профессора Моше Регев.

– Доброе утро, госпожа Таня, – беспечным голосом, как будто сегодняшней ночью ничего не произошло, поздоровался с ней профессор, – на ловца, пожалуй, и зверь бежит.

– Это кто же из нас зверь? – грозно поинтересовалась Татьяна.

– Конечно же, вы, мадам Буткевич, – ответил профессор, – так ударить человека, как вы это сделали вчера, может только зверь.

Татьяна хотела было сказать:

– Нечего было накидываться на меня по-звериному, – как профессор, не дав ей проговорить это, подняв руку вверх, с пафосом произнёс:

– Вы, госпожа Татьяна, замечательный врач, но, к моему великому сожалению, совсем не отзывчивая, с коммунистической ментальностью, и мало что понимающая в жизни женщина. Я, признаться, не люблю строптивых женщин и не собираюсь держать их в своём отделении. Поэтому, через три недели я даю вам хорошую характеристику знающего и грамотного врача, что позволит вам получить постоянную лицензию врачебной деятельности. Вместе с характеристикой получите увольнительное письмо. Не в моих правилах держать в отделении женщин, не подчиняющихся мне. Удачи!

Три оставшихся недели пролетели, как одно мгновение. В последний день своего пребывания в больнице Татьяна принесла торт и пирожные, в перерыве между обходами весь персонал собрался, чтобы попрощаться с ней. С лёгкой руки, а точнее, с изворотливого языка медсестры Ханы, так своевременно заглянувшей тогда в кабинет дежурного врача, по отделению распространились слухи о произошедшем инциденте между Татьяной и профессором. Все сочувствовали Татьяне, однако вслух ничего не обсуждали, боясь возмездия заведующего отделением. Все говорили о том, какой она чудесный врач и желали успехов на новом месте. На месте, которое не высвечивалось даже на самом далёком горизонте.

В день, когда Татьяна, наконец, получила постоянную лицензию на врачебную деятельность, в доме у неё зазвонил телефон. Звонок был какой-то особенный, весёлый и переливчатый. Казалось, что кто-то хочет сообщить Татьяне нечто чрезвычайно важное. Так оно и оказалось: приятный женский голос, удостоверившись, что на противоположном конце провода находится доктор Татьяна Буткевич, спросил, может ли она срочно подъехать в реабилитационный центр «Левинштейн», где с ней хотят переговорить по поводу работы. К счастью Борис в это время был дома, и они тут же помчались в Раанану, в ухоженный городок между Тель-Авивом и Натанией, где размещалось это медицинское учреждение. Через полчаса Борис уже парковал свою «Субару» возле ворот этой больницы.

Татьяна ещё не знала, что медицинский центр «Левинштейн» является крупнейшим в стране автономным реабилитационным учреждением. Здесь проходят восстановительное лечение после повреждения опорно-двигательного аппарата и нервной системы пациенты не только из Израиля, а и из многих стран мира. В этом месте помогают преодолеть последствия травм и повреждений спинного и головного мозга. Пациентами центра являются люди, пострадавшие в результате военных действий, террористических актов, дорожных и других аварий. В девятиэтажном здании, где могут быть одновременно госпитализированы 300 больных, трудятся врачи-реабилитологи, физиотерапевты, психиатры, неврологи и др. В центре работают семь специализированных отделений, в одном из которых Татьяна должна сейчас пройти интервью. В переводе с иврита оно называлось отделение неврологической реабилитации после повреждений спинного мозга и периферической нервной системы.