Русский акцент - Страница 20

– Это же надо так опозориться, – тревожился он, – надо начинать измерения, а прибор предательски препятствует этому.

На самом деле, сопротивлялся, конечно же, не инструмент, а просто незнание простого электронного алгоритма, неосведомлённость в каком порядке какие кнопки нажимать. Это просто большая удача, что рядом нет хозяина Игаля или Иосифа. Эти бы точно хохотали бы со словами:

– Вот приезжают тут инженера из Советского Союза с купленными дипломами, а потом не знают с какой стороны подойти к обыкновенному измерительному прибору.

Надо было срочно что-то предпринимать. Его работники настороженно смотрели на него, не понимая, чего он ждёт, а он тупо всматривался в жёлтый ящик, из которого вытащили дистомат. Неожиданно для себя Борис заметил, что на дне этого раскрытого ящика горячий ветерок развевал какую-то синюю брошюру. Он не поленился достать её и обнаружил, что эта было не что иное, как инструкция для пользователя. В данный момент эта обретение было сопоставимо разве что с находкой Робинзона Крузо на необитаемом острове, когда он нашёл ящик корабельного плотника, который бы не отдал бы и за корабль, наполненный золотом. Несмотря на то, что руководство было составлено на английском языке, Борис с помощью рисунков и чертежей в течение получаса разобрался в алгоритме измерений. Настроение тут же быстро поползло к плюсовой отметке, и он сразу же приступил к измерениям. Однако и тут его ждали подводные рифы, хотя воды в радиусе пяти километров видно не было. У него, как и помощников, были радиотелефоны, работающие в километровом диапазоне, который позволял ему оперативно отдавать ребятам необходимые распоряжения. Но не тут было, снова начались языковые проблемы. Ну, казалось, что может быть проще, чем сказать работнику, стоящему с отражателем в пятистах метрах от тебя, что ему надо перейти по направлению к тебе примерно на двадцать метров. Но выстроить на иврите простую фразу:

– Самир, пожалуйста, продвинься на меня на двадцать метров, – было выше как физических, так и духовных сил Бориса.

Он потел не только от сорокаградусной жары, он парился, прежде всего, от бессилия руководить своими работниками на иврите. Борис нервничал, психовали и его помощники от того, что не понимали руководителя группы и поэтому двигались не в ту сторону и, как следствие, им приходилось в этом пустынном пекле возвращаться, преодолевая по скалистому грунту двойное расстояние. В конце концов, Борису удалось решить и эту проблему, разработав вместо слов «вперёд, назад, направо, налево» систему жестов, указывающих направление движения.

Время до обеда пролетела, как одна минута. Тонкая хлопчатобумажная рубашка Бориса напоминала влажное полотенце после стирки в кипящей воде, трусы буквально прилипли к пятой точке, как казалось, на всю оставшуюся жизнь, голова сильно кружилась, а перед глазами мелькали какие-то розовые кружочки. За пять часов работы Борис не выпил не грамма воды, хотя ребята неоднократно предлагали ему. Когда он вошёл в караван, Иосиф с первого взгляда понял, что его новому работнику угрожает обезвоживание. Он вытащил из шкафчика небольшую солдатскую флягу, наполнил её водой из трёхлитровой бутылки и прошептал Борису на ухо:

– В израильской армии каждый солдат на утреннем построении должен перевернуть флягу горлышком вниз, чтобы продемонстрировать командиру, что в ней присутствует вода. А ты, Борис, должен сейчас сделать в точности, наоборот, повернуть флягу вверх и выпить воду.

Борис согласно кивнул головой и отпил несколько глотков. Иосиф коснулся его подбородка, чуть приподняв его вверх, и гневно прокричал:

– Бог простит, Борис, что «Финляндию», предложенную мной, ты пить не захотел. Но воду не менее литра выпить сейчас ты просто обязан, если, конечно, не захочешь через час оказаться в реанимационном отделении израильской больницы.

– С больницей знакомиться не желаю, – промямлил Борис, снова прикоснувшись к фляге.

– Ну, вот и правильно, – похвалил его Иосиф, – знакомиться надо с красивыми женщинами, и запомни, дорогой, что в Израиле ты не должен, а просто обязан, как минимум, выпивать два литра воды.

Борис вдруг вспомнил, что ранним утром перед покорением покрытой ледниками вершины высотой более шести километров в горах Памира, бывалые альпинисты настоятельно рекомендовали во время чуть ли не дневного восхождения не брать в рот не капли воды. А тут в Израиле выходит каждые полчаса даже, когда не хочется пить, надо заливать в своё нутро живительную влагу. Придя через четверть часа в себя, Борис заметил, что его подчинённые достали из сумок свёртки, в которых находились бутерброды. Он тут же вспомнил, как провожая его на первую работу, Татьяна, вложив в пакет какую-то снедь, весело изрекла:

– Сдаётся мне, что в пустыне Негев, ещё не додумались открыть кафе и рестораны, поэтому, Боря, я тут тебе приготовила всякую всячину.

Всячиной оказалась круглая, слегка поджаренная пита, внутренность которой Татьяна наполнила разными овощами, соленьями, варёной колбасой и скандинавским сыром. Борис почувствовал приятный запах съестного, притуплённый ранее обезвоживающим эффектом пустынного региона. Он жадно набросился на еду. Вдруг он заметил, что Самир и Моше, почему-то подталкивая друг друга в спину, недоумённо смотрят на него. Перехватив их не то огорошенные, не то угрожающие взгляды, Борис понял, что смотрят они не столько на него, сколько на питу, из которой выглядывали аппетитные кусочки крупно нарезанной свиной буженины вперемежку с желтоватыми пластинами прокопчённого сыра. Самир, не отводя взгляда от питы, подошёл к Иосифу и что-то прошептал ему на ухо, после чего последний, обратился к Борису: