Русский акцент - Страница 143

143

После не очень лирического отступления на тему русских шпионов Ури Векслер продолжил:

– Так вот, господин Буткевич! Мне доложили, что твои люди вместо того, чтобы находиться на полевых объектах пустыни Негев, Голанских высотах, горах Самарии и Иудеи или хотя бы на средиземноморской равнине, неоднократно были замечены в торговых центрах и кофейнях Тель-Авива, и это в полдень, в самый разгар рабочего дня.

Несмотря на работающий кондиционер в просторном директорском кабинете, лицо Бориса покрылось испариной. В чём-то директор был, конечно, прав. Дело в том, что отдел, который возглавлял Борис, отличался от других структурных подразделений института своей спецификой. Ведь рабочий день его подопечных проходил не в, охлаждённых кондиционером, кабинетах института, а при 40-градустной жаре на раскалённых от испепеляющего солнца весях Израиля. Они не обязаны были отмечать свой пропуск. Их проходной являлись скалистые горы и жаркие пустыни, приморские дюны и солончаки Мёртвого моря. Один раз в неделю в каждое воскресенье все полевые работники приезжали в институт на своих джипах-внедорожниках. Для Бориса это был тяжёлый день. Он выдавал своим подопечным технические задания на неделю. Всего их было тридцать человек, распределённых по десяти бригадам. По получению работы все они разъезжались по объектам, отдалённость которых составляла в среднем 100 – 150 километров от института. Зная всё это в деталях, Борис, будто бы оправдываясь, сказал:

– Видите ли, господин директор, я вполне допускаю, что некоторые из моих работников могли иногда в разгар рабочего дня посетить кафе. Но поверьте, при всём моём желании, проконтролировать, где в данный момент находится каждый из них, я не могу просто физически, да и, честно говоря, просто не хочу.

– А вы всё-таки постарайтесь, – гневно проронил директор, – ведь, в конечном итоге, вы несёте полную ответственность за них.

– Не за них, господин директор, – поправил его Борис, – а за качество и своевременность работ, которые они выполняют. Я ни в коем случае не буду устраивать слежку за своими кадрами, выполняя, не свойственные моему статусу, полицейские или того хуже надзирательные функции. А ещё я не хочу уподобляться Юрию Андропову, по указанию которого работники компетентных органов средь бела дня останавливали людей на улице и спрашивали, почему они не на работе.

– Простите, Борис, – заинтересовался Ури Векслер, – а кто такой, собственно, Юрий Андропов?

– Это не кто иной, как бывший председатель КГБ СССР, – саркастически улыбнулся Борис, – который после смерти Леонида Брежнева стал генеральным секретарём ЦК КПСС, руководителем советского государства.

– Брежнева, помню, Горбачёва помню, Ельцина помню, Путина сегодняшние газеты не дают забыть, – рассмеялся Ури Векслер, – а вот Андропова не припоминаю.

– Это, наверное, потому, – заметил Борис, – что он находился у власти менее двух лет, будучи очень больным человеком. А вот советским людям того поколения он запомнился очень хорошо.

– Чем же, если не секрет? – полюбопытствовал директор.

– Как раз тем, что вы пытаетесь мне навязать, – недовольно отрезал Борис.

– Вы только представьте себе московский кинотеатр, находящийся чуть ли не у самого Кремля, – продолжал Борис, – часы на его башне показывают полдень. К кинотеатру, вместимостью в несколько сотен мест, подкатывается с десяток автобусов, откуда выскакивают милиционеры. Они перекрывают все выходы из кинозала, в котором внезапно зажигается свет и всех, испуганных и ничего не понимающих, зрителей под руки выводят из зала и насильно сажают в автобусы, которые отправляются в отделения милиции.

– Очень увлекательно рассказываете, Борис, – перебил его директор, – и что же дальше стало с арестованными людьми, и какое, простите, отношение ко всему этому имею я?

– Самое прямое, господин директор, – насупился Борис, – у всех у них отобрали паспорта, спросили, где они работают и что делают в рабочее время в кинотеатре. Покойный генсек, как и вы, господин директор, хотел навести порядок в трудовой дисциплине.

– А знаете, Борис, с одной стороны, возможно, этот ваш Андропов был прав, – поднял директор в знак одобрения вверх большой палец, – а с другой, это противоречит принципам демократического государства, каковым СССР всё-таки считался.

– Вот именно, что считался, – возразил Борис, – в основном, в тезисных программах его коммунистического руководства.

– Я вот, что подумал, Борис, – уже миролюбиво сказал Ури Векслер, – чёрт с ней с этой демократией. Давайте мне список ваших работников с указанием мест, где они сегодня находятся, и мы с вами вместе совершим проверку их присутствия на объекте и посмотрим качество выполнения работ. Не забывайте, что на должность директора я упал не с неба, а именно с того места, что в геодезии называется «полем». Так что в этом я кое что понимаю.

Когда Борис принёс директору список, он несколько минут внимательно изучал его, а затем ткнул пальцем в графу, где было написано «бригада № 9, руководитель инженер Аркадий Исаков, помощники Леонид Сахаров и Олег Шарнопольский, город Хайфа, кадастровая съёмка.

– Вы, что специально выбрали бригаду, где говорят на иврите с русским акцентом, – удивился Борис.

– Именно так, – подтвердил директор, – искал фамилии с окончанием «ов», чтобы не ошибиться. Хочу посмотреть, как работают именно русские геодезисты.

– С тем, чтобы удостовериться, – мрачно констатировал Борис, – что именно русские нарушают трудовую дисциплину и наносят урон государству Израиль.

143