Русский акцент - Страница 138

138

Алина привстала со своего стула и указала пальцем на свою щеку. Что оставалось делать Борису, он быстро нагнулся к Алине и торопливо чмокнул её в щёчку. В этот момент Алина стремительно схватила Бориса за плечи, прижалась к нему и буквально впилась своими мягкими и податливыми губами в его пересохшие уста. У Бориса тут же перехватило дыхание, и слегка закружилась голова.

Неизвестно сколько длился бы этот, мастерски исполненный Алиной, засасывающий поцелуй, если бы к плечу Бориса не прикоснулся официант со словами:

– Не знаю, кто вы по национальности, господа хорошие, но у евреев сначала принято хорошо перекусить, а потом уже заниматься работой или утехами.

– А вы, господин хороший, поймите, – звонко рассмеялась Алина, – что у этого сударя, который, кстати, приехал к вам из Израиля, – понятие трапеза неразделима как с трудом, так и с забавами.

– Если вы, и в самом деле, из Израиля, – улыбнулся находчивый официант, – то вы для нас VIP-персоны и я, с вашего позволения, покормлю вас по своему усмотрению. Поверьте, я знаю, что любят израильтяне.

Через десять минут стол был накрыт. Удивлению Бориса не было предела, когда на столе появилась настоящая пасхальная маца, сырная нарезка под смешным названием «Гуцульский шалом», жареный карп «Галичина обетованная», деруны с эксцентричной заставкой «Тель-а-Львов». Под такую добротную еврейскую закуску марочный французский коньяк разошёлся в мгновение ока. Пришлось заказывать ещё один графин. Впридачу к нему принесли фаршированную рыбу и израильский хумус и фалафель. Алина уплетала все эти еврейские яства за обе щёки, приговаривая при этом:

– После традиционных сыров и швейцарского фастфуда еда, которую мы сейчас поглощаем, просто кажется вершиной кулинарного изыска.

Очевидно, коньяк возымел, присущее ему, действие и на Алину. Она чуть ли на клеточном уровне ощущала, что нервные окончания перестали контролировать соблюдение надлежащего статус-кво в неприличных мыслях об интиме. Когда принесли, прекрасно заваренный в турке на раскалённом песке, знаменитый львовский кофе, Алина не выдержала и, прикоснувшись своей рукой к лицу Бориса, ласково проворковала:

– Послушай, Боренька, взгляни, пожалуйста, в окошко. Видишь, как солнце касается шпилей старинного собора. Через полчаса будет темно. Я тут знаю один элитный ночной клуб. Предлагаю посетить его.

– Алина, милая, побойся бога, какие могут быть ночные бдения, – воспротивился Борис, – наш с тобой самолёт на Киев вылетает в шесть утра, а в аэропорту надо быть ещё раньше.

Алина невнятно пробормотала что-то наподобие:

– Если женщина хочет, бабье лето её торопить не спеши. Я, Боря тороплюсь жить. Я не хочу приближаться к своему бабьему лету. Я очень хочу, чтобы никогда не кончалось моё настоящее лето. Понял или нет? А ты, Боря, плохой мальчик, не хочешь выполнить простого желания женщины, которой ты очень нравишься.

Ошеломлённый словами захмелевшей Алины, Борис размышлял, как же всё-таки отодвинуть от Алины надвигающееся на неё бабье лето. Напряг разрядил вездесущий официант, который, заметив, что господа выпили свой кофе, вежливо спросил, можно ли принести счёт за еврейскую трапезу. Получив утвердительный ответ, он протянул Борису бланк, испещрённый колонками цифр. В нижней его части зияла, отпечатанная жирным курсивом, итоговая сумма, состоящая из пятизначного числа украинских гривен. Борис быстро прикинул, что это составляет более 600 американских долларов. У него потемнело в глазах, на такой дорогой обед он совсем не рассчитывал. Пришлось попросить меню, чтобы удостовериться в правдивости предоставленного счёта. Официант с, плохо скрываемой, саркастической улыбкой протянул Борису красивый кожаный буклет, внутри которого помещалось красочно оформленное меню, которое, по сути дела, представляло собой литературный альманах, рассказывающий историю львовских евреев. К своему, удивлению, он не обнаружил, как это было принято по стандарту, против названия блюд их стоимость. Весёлый официант, увидев недоумение на лице Бориса, непринуждённо расхохотался и, выделяя каждое сказанное слово, отчеканил:

– Вы, милостивый сударь, видимо, настолько были увлечены вашей очаровательной спутницей, что не заметили, что было написано при входе в наш ресторан.

– И что же там было написано? – переспросил его огорошенный Борис.

– Читайте сами, – улыбнулся официант, – текст находится на первой странице меню.

Алина вырвала у Бориса буклет и, открыв титульную страницу, прочитала вслух:

– Уважаемые дамы и господа! Особенностью нашего меню является отсутствие цен. Это даёт возможность посетителю и официанту, чисто по-еврейски, торговаться за стоимость заказанных блюд.

Алина, позабыв о том, что хочет женщина, позабыв о бабьем лете, тут же взяла инициативу в свои руки. Торги с шутками, каламбурами и прибаутками длились не менее получаса. Их результатом стала сумма, исчисляемая 25 долларами вместо первоначальной в 600. На шум оживлённых торговых препираний выскочил удивлённый директор ресторана, который, ознакомившись с результатами публичной торговли, тут же пригласил Алину на работу в должности официантки. Хозяин экзотического заведения, виновато усмехаясь, удручённо пробормотал:

– За трёхлетний срок существования ресторана никому из посетителей не удалось переубедить ни одного из моих официантов хотя бы на гривну изменить предоставленный счёт.

Он удивился ещё больше, когда узнал, что Алина вовсе не является носительницей еврейской национальности.

138