Русский акцент - Страница 115

115

– Вот будешь, Боренька, себя плохо вести, отвезу тебя в Черновцы и женю на местной еврейской девушке.

Похоже, что мама страшила своего сына знакомством с малообразованной провинциальной с местечковыми наклонностями черновицкой иудейкой. На самом деле всё было не так уж страшно. Уже, будучи в Израиле, Борис познакомился со многими бывшими жительницами Черновцов: все они были симпатичными и достаточно образованными женщинами. Что же касается жены Геннадия, то его Лариса на конкурсе красоты репатрианток из СССР заняла первое место. Познакомившись с ней, Борис в тайниках души пожалел, что мама не наказала его и не повезла в Черновцы.

Что ни говори, но, похоже, Геннадия с его «Хеннесси» сам Всевышний прислал в кабинет к Борису. Не успели пролететь и четверть часа, как марочный коньяк из Франции был распит под разрезанный апельсин, валявшийся в ящике письменного стола Бориса. Геннадий мрачно взглянул на пустую бутылку элитного напитка и с грустью изрёк:

– И не стыдно знаменитым французам выпускать свою коньячную прелесть в такой малогабаритной упаковке.

Он взял бутылку в руки, прокрутил её вокруг своей оси и задумчиво произнёс:

– Знаешь, Боря я к тебе, вообще-то, не коньяк пришёл пить, а посоветоваться по важному и весьма щекотливому вопросу.

– Что-то случилось, Гена? – участливо спросил его Борис.

– Пока ещё ничего, но в ближайшее время вполне может произойти, – философски ответил Геннадий.

– А нельзя ли, Гена, побольше конкретики и по существу, – поторопил его Борис.

– Ещё и часа не прошло, Боря, – взволнованно начал Геннадий, – как мне позвонили из канцелярии министра строительства…

– И предложили участвовать в конкурсе на должность помощника министра, – закончил за него тираду Борис.

– Ты что экстрасенс или прорицатель? – справился Геннадий, подозрительно уставившись на Бориса.

– Да никакой я не Оракул и даже не Нострадамус, – усмехнулся Борис, – просто таким же звонком из той же канцелярии был удостоен твой покорный слуга.

– Ничего себе-е-е, – протянул Геннадий, – жаль коньяк закончился, так что будем делать, Борис?

– Честно говоря, и хочется, и колется пойти на эту должность, – тихо проговорил Борис, – хочется потому, что зарплата большая, а колется, поскольку эта работа, связана с политикой, если даже не с политиканством, которым я заниматься не умею, не люблю и не хочу.

– Послушай, Боря, а ты не знаешь, кто третий претендент на эту должность; – полюбопытствовал Геннадий.

– Не знаю и знать не хочу, – огрызнулся Боря, – да и какая разница, эта информация для нас избыточная.

– Вот что, Борис, – отозвался Геннадий, – давай промоделируем ситуацию и постараемся мыслить рационально. Что мы имеем в настоящий момент?

– В текущий момент, – продолжил за него Борис, – мы с тобой возглавляем крупные отделы в государственной структуре Израиля и получаем зарплату выше средней по стране. К тому же имеем не самый худший статус в инженерной иерархии, теоретически есть ещё возможность для разгона, т. е. для продолжения карьеры в этой области и, самое главное, неизвестно, что нас ожидает на новой должности.

– Вот это, как раз известно, – откликнулся Геннадий, – прежде всего полная деградация в инженерном созидании, административная, чтобы не сказать, канцелярская работа, связанная с бюрократическим бумаготворчеством и как награда за это, за потерю квалификации – высокая зарплата.

В диалоге наступила затяжная пауза, которую, действительно, не мешало бы заполнить уже выпитым коньяком. Вместо него, Борис заказал две чашки кофе, который буквально через несколько минут должны были принести из институтского буфета. Геннадий рассеянно придавил в пепельнице неприкуренную сигарету и с решительным видом заявил:

– Ко всем чертям зарплату, статус, секретаршу и личный автотранспорт. Не пойду я на этот конкурс.

– Таким образом, вероятность моего попадания на конкурсную должность из 33 % перерастает в 50 %, – не очень весело подытожил Борис.

– Боря, ты только грешным делом не подумай, что я тебя отговариваю, – извинительным тоном выпалил Геннадий, – но здесь мы с тобой забыли рассмотреть ещё один немаловажный ракурс.

– Что ещё за новую перспективу ты придумал, Гена? – отозвался Борис.

– Это ты правильное слово подобрал – «перспектива», – одобрил его Геннадий, – а заключается она в том, что её-то, по сути дела, и не существует.

– Это, в каком таком смысле не существует? – переспросил его Борис.

– А в самом что ни есть прямом, приятель мой, – поморщился Геннадий, – ты же умный человек, Боря, подумай сам. Должность помощника министра имеет политический привкус, я бы сказал даже вкус. И если на очередных выборах господин Щаранский не будет избран в парламент или даже, если будет избран, но получит новое министерство, что, кстати, уже имело место быть три раза, что тогда мы с тобой, уважаемый доктор, будем делать? Новый министр всегда набирает себе новых помощников, как сейчас это делает, чтоб он был здоров, уважаемый товарищ Щаранский.

– В этом случае, Гена, – перебил его Борис, – с большой долей вероятностью мы с тобой останемся без работы.

– Не с большой, – поправил его Геннадий, – а со стопроцентной, и можешь быть уверен, что обратно на те должности, которые мы занимаем сегодня, нас уже никто не возьмёт.

– Похоже, что от добра добра не ищут, – тяжёло вздохнул Борис, – спасибо тебе Гена за безупречную логику рассуждений, с меня причитается. Я тут знаю на тель-авивской набережной место, где нам нальют, пусть не французский коньяк, но первоклассное израильское бренди.

115