Русский акцент - Страница 119

119

– Всё, госпожа, приехали. Было очень приятно познакомиться. Успехов в вашей благородной работе.

Блондинка, даже на миллиметр, не соизволив сдвинуться с места, презрительно глянула на Бориса и нагло процедила:

– Нет уж, таджик, ты уж, пожалуйста, довези меня до дома, а там поднимемся ко мне, выпьем кофе и займёмся работой, не пожалеешь. Я с репатриантов дорого не беру, сделаю тебе скидку. Положишь на стол 50 шекелей и прямиком в постель. Поехали!

Борис стремительно выпрыгнул из машины и, обойдя её, резко распахнул дверь со стороны, где сидела новоявленная проститутка, и со звериной гримасой на лице, грозно пророкотал:

– Если вы немедленно не выйдете из машины, я тут же вызываю полицию.

Блондинка, бегло взглянув на него, поняла, что он не шутит. Она быстро выскочила из машины и, отбежав от неё метров на десять, скорчила мерзостную гримасу и брезгливо прокричала на иврите:

– Бен зона! Лех тиздаен!

В русском переводе эта более чем неприличная фраза означала:

– Сукин сын! Иди к… матери!

Борис был готов бежать ещё дальше, лишь бы избавиться, наконец, от своей спутницы. От пережитого волнения он отклонился от маршрута, который тщательно изучил на карте ещё дома, и оказался в восточной части Иерусалима, которая заселена арабами. В институте Бориса предупреждали, что именно в эту часть города попадать не следует, так как еврейскому населению находиться там не то, чтобы небезопасно, а просто рискованно. В лучшем случае могут закидать машину камнями, ну а в худшем вставить в спину нож. Борис, тревожно вглядываясь в ветровое стекло, видел красно-клетчатые куфии на головах арабских мужчин, которые провожали его автомобиль неодобрительными взглядами. Борис мчался по дороге в надежде, что она, рано или поздно, выведет его в еврейскую часть города. Не прошло и четверти часа езды по лабиринту узких, поражающих своей грязнотой, улиц, когда, наконец, машина вывернула на чистый проспект, вдоль которого виднелись магазины и офисы с табличками, испещрёнными ивритскими буквами. Он облегчённо вздохнул, осознав, что попал в еврейскую часть города, успев при этом подумать:

– Чёрти что. Получается, что едешь по столице Израиля с трясущимися поджилками не без опасения за свою драгоценную жизнь.

Спросив у высокого хасида, облачённого в меховую шапку и в чёрное одеяние, где находятся правительственные учреждения, уже через какие-то полчаса Борис припарковался у здания Министерства строительства. Найти свободную автостоянку в этой части города было практически невозможно, но секретарша Ури Векслера заранее позаботилась о том, чтобы на имя Бориса был выписан пропуск на паркинг министерства. После тщательного осмотра и проверки, охранник без проблем пропустил его автомобиль на территорию правительственных учреждений.

Когда Борис, с трудом отыскав кабинет главного инженера, переступил его порог, из-за массивного письменного стола поднялся грузный лысоватый мужчина и, протянув Борису руку, приветливо пробасил:

– Шалом, доктор Буткевич! Добро пожаловать в наши владения! Как доехали?

В планы Бориса вовсе не входило рассказывать незнакомому человеку, который к тому же являлся высокопоставленным чиновником министерства, о своих злоключениях в дороге. Однако бесстыжая блондинка до сих пор витала в его подсознании. Возможно, поэтому Борис, сам не зная почему, на одном дыхании и выпалил главному инженеру о том, что произошло в дороге. Будущий босс Бориса даже прослезился от искреннего смеха и, протягивая Борису стакан холодной воды, весело проронил:

– Это, вы, доктор Буткевич, ещё хорошо отделались. Мне известны случаи, когда вот такая милашка садилась в машину, рвала на себе одежду, вплоть до нижнего белья, а потом вызывала полицию с жалобой, что вы хотели её изнасиловать. И тогда уже вашему адвокату пришлось бы доказывать мировому судье, что вы не виноваты.

Отвлечённая тема разговора сразу же настроила собеседников на дружеский лад. Витающая в таких случаях парадно-церемонная тональность беседы была автоматически снята. Даниэль, так звали главного инженера, ненавязчиво и в тоже время конкретно и вразумительно вводил Бориса в круг новых обязанностей. Получалось, что сейчас он в рамках министерства будет руководить всеми геодезическими работами в стране. Практически работа заключалась в разработке условий и проведении тендеров на производство геодезических работ на крупных строительных объектах с последующей их проверкой и приёмкой. Разумеется, что эта работа была далека от научных изысканий и при её полном освоении носила рутинный характер. При её выполнении Борису приходилось подписывать счета, в нижней части которых стояли итоговые цифры, выражающиеся в сотнях тысяч шекелей. Иногда эти суммы даже зашкаливали за миллион. Ответственность была огромная, правда реноме и статус Бориса вырос несоизмеримо. Теперь фамилию Буткевич знали практически все геодезисты Израиля. Если бы сейчас ему пришлось открывать свою компанию, то у него, похоже, не было бы ни каких проблем с заказами. Получалось, что вопреки большевистскому лозунгу, не «кадры решают всё», а это «всё» в значительной степени определяется деловыми связями.

Полгода работы в министерстве пролетели незаметно. В один из дней его вызвал к себе главный инженер и торжественно заявил:

– Вот что, Борис, я хотел вам сказать. На должность, которую вы занимаете, мы объявляем конкурс. Заполняй необходимые документы, а я уже позабочусь о том, чтобы ты его выиграл. Вы показали себя грамотным, честным и добросовестным работником и должны по праву занять место человека, который по состоянию здоровья уходит на преждевременную пенсию.

119